Грусть досталась земле, горечь - старым глубоким озёрам,
Где русалочий смех будоражит вечернюю мглу.
Занавесился лес серебристо-изысканным флёром,
А кострище заката давно обратилось в золу.
Никуда не спеши, всё дневное - умолкло, устало.
Фонари вышины созерцают чернёную твердь.
Скачет рыцарь луны, опустивши стальное забрало.
Ворожейные сны покидают незримую клеть.
И покуда дурман источают ночные фиалки,
Разузорив собой посвежевший до дрожи простор,
На ладонях полей зацветают бессонные злаки,
Да паучьи пути оплетают вдали косогор…
